Михаил Катюричев - Эквилибрист. Путь долга [litres]
– А ты-то чего? – Наваливается усталость.
– А чего я? Я же не могу тебя бросить. – Парень пожимает плечами.
– Что у вас там случилось? – Идти не хочется, но надо.
– Боевая пятерка у нас случилась, – сплевывает Мэт. – Геквертиш! Они двигались быстрее меня и так, будто это один человек! Артефактов на каждом больше, чем у Тин украшений.
– А, теперь ты понимаешь, как мы смотримся со стороны, – хмыкнул я, пытаясь нашарить на поясе флягу. – И как вы их?
– Ну, за нас был огненный демон с волшебным мечом, – улыбнулся парень. На перепачканном кровью лице улыбка смотрелась жутковато.
Подзаряжаю черный клинок Мэта, да и руну на щите тоже, и мы начинаем неспешное путешествие по цитадели. Три башни соединены множеством переходов, так что отряд атакующих быстро рассеивается. Впрочем, защитников тоже немного, но приходится держать ухо востро, потому что из-за запутанности переходов выскочить они могут из вроде бы уже проверенного коридора. Шли мы позади основного отряда. Так что вступить в драку нам пришлось всего пару раз.
Двигаюсь вяло, апатично отмечая лужи крови, сорванные гобелены, сломанную мебель. Винтовая лестница поднимается все выше и выше. В этой комнате добивают защитников, в этой кого-то насилуют. Вот парочка совсем юных магов, всего третий курс. Мальчик и девочка лежат, даже в смерти не разомкнув рук. Судя по всему, погибли от магического истощения. Еще трупы. Драка. Ударом поперек туловища рассекаю несущегося на меня бойца и двигаюсь дальше. Иногда к нашему отряду присоединяются вынырнувшие из боковых коридоров соратники, чтобы чуть позже исчезнуть в другом коридоре. Кажется, мы уже на самом верху. Вылетевшая из двери молния поджаривает пятерых идущих впереди бойцов и вязнет в щите Мэта. Жестом велю парню остановиться и заглядываю в комнату первым.
Круглый зал с широкими незастекленными окнами. В дальнем конце – лестница на крышу. У лестницы сгрудилось несколько женщин разного возраста. Закрывая их, на два шага впереди стоит девчонка с распущенными светлыми волосами. Судя по ауре, она уже совсем выдохлась, но на кончиках пальцев пляшет очередная молния.
– Прекрати сопротивление, ляг лицом в пол, руки за голову, – командую я, развеяв направленный в меня разряд.
Видя мое миролюбие, Матеуш тоже не вмешивается. Да и с кем тут воевать? Стройный паренек в зеленом камзоле, что с трудом удерживает чужую, явно слишком тяжелую шпагу, Мэту не соперник. Но тем не менее парень на всякий случай делает несколько шагов в сторону, чтобы оказаться сбоку от мага.
– Дайте слово, что не причините вреда этим женщинам! – Синие глаза настороженно косятся на Мэта, пытаясь одновременно и меня не потерять из виду.
– Элеонора, ты первый эранийский маг, с которым я вообще разговариваю. Так что не зли меня, Котенок.
– Даркин?! – Мэт тут же забыт.
– На пол! – командую я.
– Элли, девочка моя, сделай, как он говорит, – устало советует самая старшая из дам.
Элеонора все же ложится на пол, сложив руки на затылке. Застегиваю браслеты и ошейник. Мэт прикрывает меня от агрессивного подростка, что так и не опустил шпагу. После того как я поднимаюсь, помогая встать и Элеоноре, Матеуш одним ударом обезоруживает противника и легким толчком отправляет его на пол.
– Объявляю этих людей своими пленниками, – устало произношу я.
– Э нет! Тебе одному не многовато будет? – звучит от двери. – Паренька забирай. Ты их, говорят, любишь. А баб оставь настоящим мужчинам. Уверяю, они останутся довольны.
Оказывается, в комнате мы уже не одни. У входа стоят семеро бойцов в доспехах кермонтского полка. Видимо, решив, что вопрос улажен, десятник направляется к пленникам.
– Это моя добыча, – заступаю дорогу.
Мэт, стараясь не привлекать к себе внимания, снова обнажает клинок.
– Ты чего, маг? Это наше право! И нас тут больше, между прочим. – Боец абсолютно уверен в собственном превосходстве. – Ну хочешь, попользуем их вместе. От них не убудет, ха-ха.
Видимо, все как-то наложилось одно на другое – дикая усталость, Тин в луже крови, забрызганная дерьмом и кишками площадь, парочка юных влюбленных… Глаза заволокла кровавая пелена. Десятника я выкинул в окно, остальное помню смутно. Когда очнулся, живых врагов уже не было. Только какие-то кровавые ошметки, разбросанные по комнате. Пленницы прятались за спиной Матеуша, забившись в угол.
– Свяжи их хотя бы для порядка и идем, – киваю Мэту на пленных.
На сегодня с меня достаточно.
Глава 6
– Какого лешего ты вообще туда поперлась, овца тупая?! – сорвав ремень, провожу воспитательную беседу с ученицей. Особо даже не сдерживаюсь, только по голове стараюсь не бить. – Воительницей себя возомнила, дура малолетняя? Я тебе покажу бой, ты у меня не то что сидеть, ходить не сможешь!
– Хватит! Достаточно!
Софья перехватывает мою руку. Я и не заметил, как она появилась в палатке. Рэйчел всхлипывает в углу, прикрыв голову руками.
– Достаточно?! Да из-за этой идиотки вы все чуть не погибли!
– Не погибли же! А ты девочку покалечишь сейчас.
– Да я как вспомню ту картину, мне с нее шкуру содрать хочется! Медленно, кусочками. И перца туда подсыпать периодически!
– Прекрати я сказала! – Софья, когда злится, похожа на валькирию. – Все живы! И Тин восстановится через пару дней! И сколько бы ты тут ремнем ни размахивал, девочку я все равно вылечу! А на твои вопли уже пол-лагеря собралось.
– Хм… – Я задумался.
– Что? – напряженно поинтересовалась целительница.
– Да похоже, что я действительно зря стараюсь. Рэйчел все побои вполне способна вылечить самостоятельно. – Всхлипы в углу стали заинтересованными. – Как думаешь, что лучше – выпороть один раз, но качественно, и заблокировать силу или пороть каждый день? Заодно и печать исцеления потренирует.
Рев в углу возобновился.
– Совсем ненормальный? – Софья перешла на крик. – Посмотри, что ты уже с ней сделал! Видят боги, я не вмешивалась в твои отношения с ученицей, но ты переходишь границы!
– Ну и возись с ней сама. – Ярость прошла, так что теперь я и сам понимаю, что немного переборщил. – Слышишь, ты, пародия на боевого мага? – обратился я к ученице. – С этого момента ты помогаешь в госпитале, пока я не отменю наказание. Подчиняешься мэтрессе Биен, и, не дай боги, я услышу от нее хоть одну жалобу!
– И что она там делать будет? – удивленно посмотрела на меня Софья.
– Воду кипятить, дерьмо убирать, раны перевязывать, – пожал я плечами, – у вас там что, лишних рук много?
Софья уводит Рэйчел, укутав в какой-то плащ. Снаружи слышатся радостные вопли. Они что там, ставки делали, р-раздолбаи?
До самого вечера бойцы собирали трупы, чужие и наши, помогали раненым. Два полковых священника, прибывшие вместе с лордом-хранителем, читали молитвы, провожая павших в последний путь. Жак принес тело брата, желая похоронить отдельно. Я помог вырубить могилу в скале. Для меня это несложно, а парень бы до утра с киркой промучился.
У могилы собрался весь десяток. Даже Эрцель приковылял на костылях. Тиану принесли на носилках – девчонка была слаба, но уже в сознании.
– Он был. Хорошим братом. Был мной, частью меня. – Жак с трудом проталкивал слова сквозь сжатое спазмами горло. Смотреть на него было больно. Недоумение в абсолютно сухих, лихорадочно блестящих глазах, неотрывно смотрящих на тело брата, и паузы. Словно великан до сих пор ждал чужой реплики. – Мы всегда вместе. Были. Нас даже наказывали всегда поровну, не разбираясь, кто именно виноват. Он ни разу не пытался свалить вину на меня. Мы… мы мечтали вырасти и стать великими воинами. Чтобы в доспехах, на коне. Вернуться потом в село, и чтобы все ахнули. Теперь этого не будет. Ты прости меня, брат. Я и правда не знаю, как жить. Без тебя.
Жак замолчал. Остальные тоже не могли вымолвить ни слова. Леди плакала, Софья тихонько гладила великана по плечу, успокаивая. Глаза ее тоже были влажными.
– Знаешь, парень, – нарушил молчание Эрцель, – я, наверное, не смогу представить, что ты сейчас чувствуешь, мы с братьями не очень ладим. Но если позволишь совет – сделай это. Стань рыцарем, настоящим королевским гвардейцем в сверкающей броне. И за себя, и за брата. Пусть он порадуется. Пока жив ты, жив и он.
Парень задумался, потом кивнул и бросил в могилу первую горсть земли. Флягу с вином пустили по кругу, поминая ушедшего.
– Прощай, брат. – Жак сделал глоток последним, а остальное выплеснул на могилу. – Отныне я буду жить за нас двоих. И зовите меня Жан-Жак. Теперь только так.
До самой ночи солдаты очищали крепость, хоронили умерших. Я помогал копать братские могилы, нарезая камень на кирпичики. В образовавшуюся яму складывали тела, а кирпичи пригодятся для ремонта. Обращенная к Гальдору стена крепости была сильно разрушена, и следовало укрепить ее хоть как-то. Софья хлопотала в госпитале, а остальные мелькали где-то здесь же. Пленниц просто загнали в одну из палаток и, взяв с них слово, что они не попытаются сбежать, оставили в покое до утра.
